Макс Розенфельд: «Быть ненормальным – хорошо, ведь это значит быть собой!»

Лицо города

Город – как человек, поэтому определить его какими-то отдельными характеристиками нельзя. Ведь человек – это не только его внешность, знак зодиака, характер, темперамент, – он состоит из очень многих качеств. Попытаться описать его какими-то словами мы не сможем, ведь он разный. Он противоречивый и состоит из многих вещей. Точно так же и город. Облик любого из городов разный. Можно сыграть с любым человеком в такую игру: вот скажите, Киев – это мужчина или женщина? Известная байка: Киев – мать городов русских. Почему он мать, а не отец? Какая у него гендерная составляющая? Не с точки зрения имени или названия, а с точки зрения облика. Сколько ему лет? Он гуманитарий или технарь? Вот таким образом можно раскручивать облик города: почему он кажется именно таким.

Кому-то это может нравиться, кому-то нет, но город – это такой вот раскручиваемый персонаж. Найдется тот, кто скажет, что Одесса — женщина, а Москва – мужчина и так далее. У каждого города есть свой житель, а у каждого жителя – свое мировосприятие. Кроме того, оно меняется со временем, и очень плохо, когда восприятие человека статично и поддается влиянию каких-то стереотипов, даже если эти стереотипы очень позитивные и светлые.

Человек способен расти всю жизнь. Точно также и город – он меняется, если, конечно, это живой организм. Поэтому, как его можно определить? Он складывается из ежедневных событий и обстоятельств. Архитектурно Харькову повезло гораздо больше, чем многим другим городам с формированием целостного облика. Конечно, есть проблемы последних десятилетий, но есть много устоявшихся, сработавшихся обстоятельств, которые действуют, не смотря на эти негативные моменты последних двадцати лет.

Что формирует облик Харькова

Госпром — безусловный топ. Априори главный объект. Во многом даже не потому, что речь идет о знаковом объекте архитектуры, родоначальнике нового стиля — конструктивизма, а потому, что Госпром стал тем, что синтезировало очень много факторов: настроения людей, их надежды и мечты, желание развиваться, получение возможности реализации. Это реализованная мелодичная вещь, которая за 80 лет не утратила это качество.

Объяснить, чем хорош Госпром можно только на уровне музыкально-эмоционального сочувствия, эмпатии. Вроде чувствуешь, но выразить словесно затрудняешься. Кстати, это очень хороший контраргумент, поскольку я сталкивался с большим количеством людей, которые воспринимают Госпром как ортодоксально советское здание. И это очень плохо с точки зрения темы облика города, потому что говорит о наличии стереотипов и неспособности эти стереотипы ломать, а также неумении смотреть на мир открытыми глазами.

Но Госпром такой не один. В Харькове есть, на мой взгляд, две очень серьезные стилевые составляющие. Во-первых, Харьков богат модерном. Этот город один из лидирующих в плане северного модерна городов бывшей Российской Империи и Восточной Европы. И если во Львове есть много венской сецессии, что понятно, то здесь очень много питерского модерна, что не так очевидно. Во-вторых, Харьков наполнен конструктивизмом. Здесь есть арт-деко, вторая волна модернизма. Если говорить о крупных городах Украины в разрезе второй волны модернизма, то очень много интересных объектов также есть в Киеве и Днепре.

Харькову есть чем гордиться, в том числе — своим метро. Это прекрасный пример нового модернизма, который многими не воспринимается как явление, стоящее внимания, потому что появилось не так давно. Кроме того, оно очень четко ассоциируется с «брежневской» эпохой застоя и на него распространяется весь тот негатив, относящийся к «позднему» СССР. Следует заметить, в этот период творили очень необычные, талантливые авторы, которым зачастую было очень трудно, поскольку на них лежала задача протащить свое часто современное, прогрессивное мировоззрение в рамки устоявшейся типовой системы.

Поэтому вторая волна модернизма здесь тоже есть, она интересна и она другая. Она отличается и от киевской, и от днепрянской волны. По моему мнению, в Днепре господствует вторая волна модернизма с элементами «индастриала». Днепр — город мощных предприятий-гигантов, индустриальных районов и в этом проявляется его личный «хардкор», что придает городу определенную особость — индивидуальность. Харьков же имеет очень хорошо вписанный человеческий фактор.

О городских странностях

Очень странный и нелепый объект — это «треуголка» в Саржином яру. Строение, которое вообще не должно было появиться, по сути, бонусный проект, который построили буквально на субботнике. Саржин Яр — место отдыха, рекреационная зона, источник. И вдруг — эта постройка, которая не вписывается ни в какую официальную линию. Тем не менее, она очень человечная, не смотря на свой циклопический масштаб. Очень смелая и передающая дух романтики 60-х. Или то же метро. Это вещи очень странные, но талантливые, и в то же время, человекоориентированные.

Об архитектурном контрасте

Есть объекты и есть архитекторы, например, такие как Олег Дроздов, которые действительно, на первый взгляд, вызывают множество раздражения харьковчан своими объектами — Platinum Plaza и Ave Plaza на Сумской. Но с точки зрения современной архитектуры — это действительно современная архитектура, которую не стыдно, и даже с гордостью можно показывать иностранцам. И не только. Дроздов построил в Харькове многие здания. Его харизма и профессиональное влияние в среде настолько велико, что большинство молодых архитекторов хотят работать на студию Дроздова, либо быть похожими на него.

Потому нельзя сказать однозначно, что за эти двадцать лет был только негатив. Архитектура — наука достаточно сложная, во многом зависящая от взаимодействия мастеров с властью, от финансовой возможности, и возможности грамотно вести масштабные проекты, такие как Госпром. А с этим всегда были большие трудности: в Киеве, Харькове, где угодно. Потому, в основном были реализованы инвестиционные  проекты. Но много денег не всегда хорошо, например, большие и неудачные стройки получила Одесса.

Большие и очень удачные стройки получил Днепр — там другая история. У Харькова таких масштабных, значимых проектов я сходу не назову за эти двадцать лет. Но главные объекты строительства в городе и количество созданных объектов я связываю в первую очередь с личностью Олега Дроздова.

О реставрации исторических памятников

У меня болит не столько за заброшенность, сколько за недореализованность. Памятники у нас не в таком плачевном состоянии, как мы привыкли об этом говорить. И такая личность, как Владимир Евгеньевич Новгородов, который долгое время руководил Харьковреставрацией, немало приложил к этому усилий. Но есть такая штука, так называемая научная школа реставрации, которая требует совершенно другого подхода. Мы — я имею в виду архитекторы – иногда это видим в работах западных коллег, поскольку у них старая реставрационная школа. Это очень грамотный подход, когда для того, чтобы здание выглядело аутентично, кроме обычного ремонта проводится огромная научно-исследовательская, собирательская работа. Когда архивы имеют полную биографию здания, когда проводя реконструкцию здания понимают, как все это дышит.

Уверен, что Владимир Лопатько – прекрасный мастер (реставратор, занимающийся проектом бывшего доходного дома – прим. ред.), доведет до ума и отреставрирует здание на Полтавском шляхе. Есть, конечно, здания на Конторской, которые заброшены и разрушаются. Но суть в том, что бравым делом у нас считается взять и отремонтировать это здание, чтобы оно снова ожило, но в ходе такого ремонта – не реставрации – ремонта, его история просто подменяется и утрачивается. И город, выглядящий с иголочки, перестает быть историческим. Он превращается в “Дисней-ленд”, такую себе силиконовую подделку.

О мрачном Санкт-Петербурге

Тот же Питер – это не только город прекрасных статуй, разводных мостов и белых ночей. Это город Достоевского, город мрачных каменных колодцев. Если эту составляющую убрать, он станет как многие европейские города, таким пышущим здоровым румянцем туристическим тортом. А мрачная и маргинальная питерская составляющая, – которая, как по мне, гораздо более ценна и интересна, создает облик города. Спросите, что такое облик города Санкт-Петербурга у молодого и очень мало видевшего человека – он скажет, что — это Эрмитаж, Дворцовая площадь, Адмиралтейство. Но кто-то более чувствующий и опытный назовет еще кое-что очень важное.

О храмах в жилмассивах

У этого вопроса есть несколько уровней. Жилые массивы любого города: Москвы, Киева или Харькова – обладают одним очень большим недостатком – безликостью. Они не имеют так называемых реперных точек, поскольку строились по разным, но типовым проектам. Когда я веду на экскурсию, для меня важны смысловые точки: «Этот дом, дерево, куст знаменит тем, что…». Он может даже визуально ничем не привлекать: я ведь не об архитектуре рассказываю, а о людях. Это все есть в постройках жилых массивов.

С другой стороны, эти смысловые реперные точки – памятники, странные скульптуры, особое дерево, даже церковь – имею в виду не религиозную общину, а объект с точки зрения архитектуры, – они придают этому безликому жилому району смысловые узлы. Та же «Эйфелева» башня возле торгового центра на Салтовке. Пускай это дурь, какая-то странная дешевка с точки зрения вкуса, но она имеет свою смысловую привязку. Нам так ориентироваться проще. Некоторые из этих церквей – они же талантливы. Но в окружении панельных домов, несомненно, смотрятся странно. Кроме того, иногда сама жизнь подкидывает нам сюрпризы абсурда. Вот к примеру, одна из новых церквей – Святой Тамары в Пятихатках, находится на проспекте Игоря Курчатова – руководителя советского атомного проекта. Церковь святой на атомном проспекте – вас не смущает такое сочетание? Но я бы ничего не менял – это образ нашей жизни – эклектичной, разноплановой, противоречивой.

Об индивидуальности города

С точки зрения архитектуры и визуальной составляющей Харьков выглядит по-европейски. Если идти дальше по этому пути, он будет утрачивать индивидуальность. Это такая палка о двух концах. У меня есть подруга из Загреба, хорватка, которая три года жила в Харькове, и она так объясняет, почему Харьков ей полюбился больше, чем Львов. Львов – прекрасный город, но он – общеевропейский. По облику, по архитектуре своей – это нормальный средний город Австро-Венгерской империи. Подобные города, как по своей истории, так и по своим объектам, в Центральной и Восточной Европе есть во множестве. Если вы много путешествуете, то очень быстро начинаете узнавать знакомые черты. И каждый очередной город уже не вызывает этого первоначального восторга.

В Харькове другая история ХХ века: здесь есть та особенность, индивидуальность, которая делает его нетипично европейским городом, от чего он гораздо интересней. Нельзя сказать: европейский он или азиатский. Он такой, как есть и имеет свои особенные черты, как и Киев, кстати говоря, и многие другие города. Но желание быть условно «не хуже других» иногда способно сыграть дурную службу: вроде бы ты становишься, как и все – нормальным, встраиваешься в «норму», но при этом перестаешь быть собой. Город, как человек – имеет свою индивидуальность –  разную и не такую, как у других. Быть ненормальным – хорошо – это значит быть собой!

Беседовала: Виктория Шайнога

Фото: Кирилл Неежмаков, Дмитрий Следюк, Татьяна Булгакова